Санкт-Петербург

www.opeterburge.ru

Всё, что нужно знать о Петербурге

Интеллектуальная атмосфера: течения, настроения, легенды

Если СССР в то время считался самой читающей страной в мире, то самым читающим городом в ней был, безусловно, Ленинград. По воспоминаниям А. Битова, когда в начале 1960-х пронёсся слух, что вскоре впервые на русском языке издадут Фолкнера, они с друзьями в ожидании книги каждый день обходили книжные лавки города. Американская проза ХХ в. в Северной Пальмире ценилась особенно высоко. Однако предметом жарких споров и обсуждений становилась любая интересная иностранная книга, доходившая до городской интеллигенции. Аналогичное происходило с американскими и европейскими кинофильмами, а также с довольно редкими по тем временам (и оттого безумно дорогими) западными книгами по искусству, которые можно было достать только на "чёрном" книжном рынке.

В среде ленинградской богемы кроме "западников" (адептов Фолкнера, Хемингуэя) существовало и "русофильское" крыло. Его представители в советском послевоенном Ленинграде начали со "славянофильских" демонстраций: разодетые в подпоясанные шнурками косоворотки и смазные сапоги, они в общественных местах демонстративно хлебали из общей миски деревянными ложками квас с накрошенным в него хлебом и луком, распевая при этом "панславянские" стихи В. Хлебникова. Несмотря на внешне невинный характер этих националистских эскапад, ленинградские власти отнеслись к ним с большим недоверием. (Ортодоксальный патриотизм мог быть только "советского" разлива, поэтому "славянофильские" тенденции преследовались).

Товарищ кукурузный секретарь. Малоизвестные факты из жизни Никиты ХрущеваОпасения партийного руководства подтвердились, когда во время одного из официальных праздничных шествий в Ленинграде несколько молодых "славянофилов" вместо положенных заранее одобренных лозунгов выкрикивали: "Долой клику Хрущёва!", причём окружавшая их пролетарская толпа не вслушиваясь и не вникая в смысл призывов, автоматически и дружно поддерживала их возгласами "Ур-ра-а-а-а!". Юмор молодых шутников не оценили - против них были применены серьёзные репрессии.

Это было время, когда поэт в России был больше чем поэт. Вообще лицо так или иначе причастное к литературному творчеству имело, особенно в глазах молодёжи, больший удельный вес, некую ауру исключительности (в неофициальных кругах, конечно). В Ленинграде и пригородах возникали и множились литературные кружки.
Наряду с молодёжными кафе в городе появились первые поэтические кафе-клубы: "Электрон" и "На Полтавской", которые во многом продолжали традиции "Бродячей собаки" и "Приюта комедиантов" - легендарных артистических кабаре-подвалов Серебряного века.
Определённой известностью (впоследствии активно мифологизированной) также пользовался кафетерий при ресторане "Москва" на углу Владимирского и Невского проспектов, т.н. "Сайгон" - традиционное место встречи людей, причисляющих себя к богеме: официально не признанных поэтов, художников, музыкантов. Здесь нередко бывали С. Довлатов, В. Уфлянд, И. Бродский, захаживали К. Кузьминский, В. Ширали (гривастый бородатый Кузьминский в экстравагантных жёлтых кожаных штанах приходил с корзинкой и посохом и громогласно декламировал свои футуристские поэмы). Однако контингент этого заведения составляли не только сливки ленинградского андеграунда. Соседство кафе с букинистическими лавками, комиссионками и скупкой драгметаллов делало его удобным местом для встреч перекупщиков антиквариата, дельцов "чёрного рынка" и тусовок разномастных криминальных элементов (фарцовщиков, сутенёров, карманников, проституток и т. д).

Текст подготовила Анна Тирле