Санкт-Петербург

www.opeterburge.ru

Всё, что нужно знать о Петербурге

Часть 8 глава 4

     Далее часть парка занял Зоологический сад. Конечно, Зоологический сад имеет очень отдаленное, только территориальное, так сказать, отношение к крепости, но возникновение этого учреждения настолько характерно, так обрисовывает былое время, что мы считаем уместным привести небольшую справку о нем, тем более что, как увидит читатель ниже, этот Зоологический сад фигурирует в воспоминаниях одного из подневольных жителей Петербургской крепости...

     В тусклый туманный октябрьский день 1845 года (*118 прим.) к нынешнему Екатерининскому, а тогда Александрийскому скверу, на Невском проспекте против Александрийского театра подъехала маленькая избушка на колесах, и из нее выскочила не старая-престарая баба яга, а хорошенькая голландка в национальном костюме. На избушке, которая остановилась посреди сквера, было написано большими буквами: «Голландские вафли», и молоденькая голландка начала печь эти вафли в своей подвижной избушке. Петербуржцам понравилась эта затея, пришлись по вкусу и вафли, а кажется, еще больше хорошенькая голландка, которая звалась «София Тер­-Реген, уроженка городка Гроннинген в Голландии» — по крайней мере единственная в то время газета «Северная Пчела» уверяла, что «с утра до вечера перед фургоном стоят экипажи, а в домик пробраться трудно»...

     Со сквера Александрийского театра София Тер­-Реген перебралась в Пассаж, тогда только что выстроенный, и стала прельщать петербуржцев и выписными великанами «Голиафами» (*119 прим.), и «кабинетом восковых фигур», и «египетскими мумиями», и другими разными разностями.

     А вскоре София Тер­-Реген стала госпожею Гебгардт. Она вышла замуж за немецкого доктора зоологии Юлиуса Гебгардта. Знакомство произошло где-то в глубине России: София Тер­-Реген была очень практичной женщиной : в Петербурге она пекла вафли, показывала голиафов и другую диковину, а летом, когда в Северной Пальмире наступал мертвый сезон, отправлялась путешествовать по России с небольшим зверинцем. Во время одной из таких поездок София Тер­-Реген свела знакомство с доктором зоологии Гебгардтом, который и прельстился, быть может, зверинцем, а, быть может, все еще хорошенькой, неувядающей хозяйкою. Превратившись в госпожу Гебгардт, голландка не переставала забавлять петербуржцев; пожиная хорошую жатву, она стала в больших капиталах и, очевидно, под влиянием своего мужа решилась открыть в Петербурге нечто невиданное: Зоологический сад.

     Петербург чуть ли не с первых дней своего существования познакомился с различными зверинцами, и первый «зверовой двор» был учрежден Петром Великим в 1711 году (*120 прим.). Этот «зверовой двор» — попросту обыкновенная изба — стоял недалеко от почтового дома, приблизительно напротив казарм бывших лейб-гвардии Павловского полка. В 1718 году (*121 прим.) он был перенесен на Фон­ танку, туда, где теперь находится Моховая улица, а в то время Хамовая, на перекрестке Симеоновской. Здесь огородили большое пространство, выстроили две избы для львов и помещение для слона (*122 прим.). Первый слон прибыл в Петербург из Персии в 1714 году. Он от Астрахани путешествовал по России пешком, для него были сделаны особые кожаные сапоги (факт!), и крестьяне большинства деревень, через которые следовал слон, считали его чуть ли не каким-то божеством и воздавали ему громадные почести: становились перед ним на колени и т. п. Так, по крайней мере, рассказывает очевидец, голландский министр­резидент Вебер (*123 прим.). «Зверовой двор» недолго оставался на выбранном Петром Великим месте, при Анне Иоанновне слоны были переведены поближе к Летнему дворцу: для них и диких быков - аурокосов — был построен двор приблизительно там, где был цирк Чинизелли (*124 прим.); отсюда, уже в царствование Елизаветы Петровны, «слоновый двор» перевели на площадь за нынешнею церковью Знамения — вот почему бывший Суворовский проспект долгое время звался Слонового улицею. Наконец, при Екатерине II нашли неудобным содержать царские зверинцы в самом Петербурге, их перенесли в окрестности: в Царское Село, Петергоф... (*125 прим.).

    Но взамен царских зверинцев стали появляться зверинцы предприимчивых иностранцев. Они приезжали в Северную Пальмиру сперва с одним или несколькими зверями. Так, в 1769 году у иностранца Антонио Шозе можно было видеть «одного африканского верблюда, трех обезьян и двух ежей (*126 прим.), в 1778 году на Невской перспективе, на дворе карточной фабрики, против вольной аптеки, показывался молодой и хорошо обученный слон (*127 прим.). С начала 90­х годов XVIII столетия в Петербург стали приезжать уже целые зверинцы, из них в 20­х годах XIX века славился зверинец Лемана (*128 прим.), в 30 —50 годах конкурировали два зверинца— Зама и Турнера (*129 прим.), в последнем петербуржцы в 1838 году впервые увидали носорога *130 (прим). Эти зверинцы помещались в особо устроенных ротондах, одна из них была на углу Мойки и Кирпичного переулка, другая помещалась у Почтового мостика на месте современной реформатской церкви. Тут именно в 1851 году петербуржцы увидели привезенных в первый раз в Петербург живых жирафов (*131 прим.).

     Все вышеуказанные предприниматели не могли пожаловаться на недостаток посетителей, наоборот, посетителей было так много, что владельцы зверинцев возвращались в свой «фатерланд» вполне довольными.

     Очевидно, это обстоятельство и подтолкнуло чету Гебгардтов на устройство в Петербурге уже не зверинца, а настоящего зоологического сада. У г­жи Гебгардт были высокие покровители в лице одного из великих князей, и 25 февраля 1865 года (*132 прим.) состоялось высочайшее повеление о бесплатной отдаче на 20 лет участка земли в Александровском парке для устройства зоологического сада. Участок был отрезан не маленький, а 3 десятины 43,65 кв. сажен. Получив землю, Гебгардты принялись деятельно за работу — участок был обнесен забором, большая часть была отведена под зверинец, а в меньшей, прилегавшей к Неве, устроен особый садик с террасой и с рестораном — кое-какие звери были у Гебгардтов, кое-что было выписано, от императора Александра II был получен в подарок слон, и 1 августа 1865 года (*133 прим.) открылся Зоологический сад. Открытие это приветствовалось прессою того времени: «В Александровском парке открыт зоологический сад. Он еще не богат, но мы искренно порадовались тому, что публика посещает его довольно усердно. Это не мешает, однако, учредителям потерпеть большой убыток, если они не успеют сбыть своего сада какому-нибудь правительственному учреждению. Существование у нас такого сада единственно с поддержкой публики невозможно».

     Из этих строк видно, что г­жа Гебгардт хотела получить при самом открытии сада правительственную субсидию, но, несмотря и на благосклонность великого князя — субсидии не было дано. Саду дарили высокие лица редких зверей: кроме двух слонов от императора Александра II(*134 прим.), сад получил от великого князя Александра Михаиловича леопарда и двух корейских пони, от принца Александра Ольденбургского — гигантского мандрила, в 1867 году Академия Наук подарила скелет кита, но денег так и не давали, чета Гебгардтов должна была выворачиваться сама. И надо отдать им справедливость, они умели поставить дело так, что сад не давал убытка. В 1866 году был выпущен первый путеводитель по Зоологическому саду, в нем указывался путь осмотра находящихся зверей, давалась краткая их характеристика. Заканчивался путеводитель следующею характерною фразою: «Последнее помещение вмещает буфет с небольшим отдельным садиком, где все готово к услугам желающих подкрепить свои силы после кругового обхода сада». Таким образом, с самого основания Зоологический сад был связан с рестораном, причем вначале ресторан занимал незначительную часть территории сада, а под конец своего существования ресторан и увеселительные заведения заняли главную часть сада, оставив для зверей очень немного места. Правда, очень часто в городской думе, еще чаще в печати делались заявления о необходимости обратить серьезное внимание на Зоологический сад, сделать его действительно зоологическим садом, но эти разговоры так и оставались разговорами, а на территории бывшей части Александровского парка процветала «зоология», кафе-­шантан самого откровенного пошиба...

     И вся эта история с отводом места, с устройством quasi­научного учреждения напоминает собою одну из тех феерий, которые очень любили ставить на открытой сцене зоологии... Какая-то голландка, торгующая вафлями, любовница великого князя, получает право на открытие научного учреждения большого значения. Это научное учреждение числится на бумагах, в отчетах, как таковое, являясь на самом деле местом пьянства, и разврата, и все это считается вполне нормальным, обычным явлением...

   Предыдущая страница                          Следующая страница